Город Данилов

Холодные губы осени,
Не целуйте меня до срока.
В моем небе уж мало просини,
В моем небе серого много.

Не спешите венчать меня с вечностью.
Не зовите к зиме в дорогу.
Вы позвольте мне жить с беспечностью,
Любоваться весной - недотрогой.

Я еще не хочу мириться
С сединой от дыхания стужи.
Увядание долго продлится,
И оно не внутри, а снаружи.

Но уже листопадным кружением,
Вальсом с солнца опавшего золота,
Осень ждет от меня одолжения,
Осень зябко дрожит от холода.

Стылый дождь монотонной песней
По стеклу забубнил плаксиво.
И шепчу я с притворной лестью:
"Осень, осень, как ты красива".

ЭТО ВСЕ Я

Порою хочется, чтоб музыка орала,
Напором яростным взрывая тишину.
Порою хочется, чтоб все вокруг молчало,
И мысли устремлялись в вышину.

Порою хочется в пути найти усталость:
Костер в ночи, журчание реки.
Порою тянет полежать еще, хоть малость,
В уюте. Не спешить и не идти.

Порою хочется томиться страстью,
И с безрассудной жадностью владеть тобой.
Порою черной кажешься напастью,
Ниспосланною свыше мне судьбой.

Порою хочется веселья разбитного:
Друзей и шуток, танцев и вина.
Порой сидишь, не пьешь спиртного
И смотришь телевизор допоздна.

Порою хочется, чтоб жизнь в тебе кипела:
Мелькать в толпе, чтоб имя - на слуху.
Порой слоняешься весь день без дела,
А ночью пишешь вот такую чепуху.

* * *

Быль далекая, быль печальная,
А в ней слышится песнь прощальная,
С женским голосом да горюч-слезой,
Что сбегала с глаз заревой росой

В поле, во поле - трава красная.
Да не заря залила зелень краскою.
Кровь из ран - ручьем, вся до капельки,
Виноваты в том остры сабельки.

Не жилось в миру, тьма пошла на тьму.
В круговерть войны, бойни кутерьму.
Кто мечом махал, кто с коня упал,
В сече огненной все одно пропал.

Так рубились они с зари дотемна,
А как ночь пришла - непролазна мгла.
И спускалась печаль, саван вечных снов,
В поле бранное, на своих сынов.

Среди павших тел брел костлявый дед
В рваном рубище уходящих лет.
Тихо-тихо шел да под нос шептал,
Словно каждого поименно звал.

Из пустых глазниц не идет слеза.
Только поутру собралась гроза.
И пролился дождь, все собой умыл,
Лишь глухой раскат в поле том забыл.

Громыхал тот гром, гробовой набат,
Над могилами молодых солдат.
Где прошел старик, ног босых следы,
Тонкой стежкой прочь от чужой беды.
***

Ни о чем не спрошу,
Только рядом побудь,
Я уже не спешу
Вновь любовь обмануть.

Долго я не хотел
Так любить, как болеть.
Думал, выпал удел
Средь страстей не гореть.

Насмехался в глаза
Над несмелым признаньем.
Не бежала слеза
Над прощальным рыданьем.

А сегодня хочу
Слезы выпить губами,
А сегодня шепчу:
"Я люблю, и я с Вами".

Знаю, что обожгусь,
И не жду соучастья,
Я тобою горжусь,
Незнакомое счастье.

С милых глаз пелена,
Может, завтра спадет.
Ты увидишь сама:
Тихо радость уйдет.

И воскликнешь в мольбе:
"Не могу, ухожу!".
Я ж бегущей воде
Свою боль расскажу.
***
Я вновь влюблен в глаза весны
И солнцем крашенную челку,
В ту, юную еще девчонку,
Что верит в сказку и мечты.

Она невинна, как дитя,
Не знает летнего цветенья
И зноя жадного томленья,
И силы страстного огня.

То первоцветье чистоты
Ей дарит счастья безмятежность,
Невинную любовь, беспечность
И веру в вечность красоты.

Я улыбаюсь ей в ответ.
Я не разрушу заблужденья,
Пусть это милое творенье
Сама встречает свой рассвет.

Когда ж весны коснется зной,
Мне будет жарко и стыдливо
За то, что зрелость так потлива,
За то, что юность - лишь запой.

Ну, еще, хоть куплет,
Пусть трагический.
Весь мотив не пропет
Прозаический.

Не допив свой бокал,
Стану каплей на дне.
Я судьбу обскакал
На треногом коне.

Деревянным клинком
Воздух смаху рубил.
Налету сквозняком
Свою душу губил.

Брал любовь, как взаймы, -
Отдавать не спешил.
Счастье средь кутерьмы
Белой ниткою шил.

И в ночной тишине
Забывал солнца свет,
Как в обманчивом сне:
Был тот день или нет.

***

Я впустую любовь раскидал.
Я не знал, что ты есть, я не знал.
Видно, так посмеялась судьба,
Нет тепла для тебя - пустота.

В ночь бегу от объятий твоих,
В холод цепкий объятий чужих.
Где не нужно признаний совсем,
Я боюсь испытать этот плен.

Мне вдогонку кричала весна,
Что любовь - это ночи без сна.
Но теперь это только слова.
Не пьянеет весной голова.

***

Я не люблю дарить цветы.
Они прекрасны на мгновенье,
Но увяданье и гниенье -
Изнанка прежней красоты.

Мы ищем благосклонность дам,
В подарок им неся букеты,
Которые в фольгу одеты
И пахнут, словно фимиам.

Снискав от милой благодарность,
Мы забываем о цветах,
Как о ненужных пустяках.
Нам все равно, что с ними стало.

Закончив в вазах свою роль,
Букеты тут же засыхают,
А лепестки на стол роняют.
И жалость в сердце, словно боль.

Как будто праздник убежал
К восторгу юности влюбленной,
Бутоном алым вдохновленный,
Соцветьем зелени дрожал.

Я не люблю дарить цветы,
Их увяданье слишком больно.
По мне и кактуса довольно,
Он долго дышит без воды.

***

В красной комнате шторы -
Цвета черной печали.
В ней гусарские шпоры
Навсегда отзвучали.

Откружил вальс беспечный,
В моде траура марши.
Стлел наряд подвенечный
До подкладки из саржи.

Вспыхнув, свечка погасла,
Мрак бедой навалился.
Жизнь к судьбе безучастна,
Кто-то криком давился.

Поп в тужурке из кожи
Кровь с любовью венчает.
Пьяно скалятся рожи,
Вонь вокруг расточают.

Белый саван парит, Заслоняя рассвет, А в камине горит Золотой эполет.

***

В сатанинском вое -
Страх да плач.
Стол, накрытый в поле,
Глотку жжет первач.

Кровь, в вино подлитая,
Жизнь пьянит.
Плоть, холстом укрытая,
Лишь смердит.

Рылами свинячьими
Падаль жрут.
Копытами козлячьими
Танец бьют.

Облетают вороны
Адов круг.
На четыре стороны
Глохнет слух.

Пепел - снегом черным,
Гарь с небес.
Со смертью обрученный,
Стонет бес.

Хохот то, иль песня -
Кто поймет?
Чья-то в ночь невеста
С дьяволом уйдет.

***

Я слушал, как уходит ночь,
Шурша туманною фатою.
Рассвет нас разлучит с тобою,
И жаль минут, летящих прочь.

Тот гибкий силуэт любви
На лунной простыни окна,
В проеме ты стоишь одна,
Меня с собою не зови.

Я растворюсь в той тишине,
Где цепь желаний дарит радость.
Меня прости за эту слабость,
Но нет свободы в суете.

Я знаю, ты ко мне придешь,
Когда закат заплачет красным.
И поцелуй твой будет страстным,
И будет жар, и будет ночь.

Восторг застынет на стене
Тенями лунного свеченья,
Узором рук переплетенья
И сладким стоном в тишине.

***

Я разменял стихов сонет
На звон монет, на звон монет.
А перед шелестом купюр
Померк изысканный ноктюрн.

По наковальне молот бьет.
Мой молот денежки кует.
Я их хватаю на лету
И в кошелек к себе кладу.

Бумажник мне - иконостас.
Я восхищался им не раз.
Какой он пухлый и тугой,
А ведь бывал совсем другой.

В нем одинокий рубль жил
И о приятелях тужил,
Но не дождался он дружков,
Ушел за пару пирожков.

В то время, помню, за букет
Не ел неделю я котлет,
Но три цветка и целлофан
Гипнотизировали дам.

Теперь охапками цветы
Могу купить без суеты,
Но нет в них прежней чистоты,
Они доступны и пусты.

Пусты, как совесть и душа,
За них теперь не дам гроша.
Ведь это роскошь: гонорар
Отдать за «порченый товар.

Жаль ставить кляксу на припев,
Пусть незатейлив был напев.
И все же тянется рука
К чернилам нового стиха.

***

Я клячу-надежду впрягу в ржавый плуг
И лемехом дней буду в комья рвать луг.
Где черствой краюхой, где плетью кормя,
Гоню по стерне бедолагу-коня.
А тот лишь хрипит да упасть норовит,
Шагнет шаг, шатаясь, и долго пыхтит.
С таким-то усердьем мне луг не вспахать,
На помощь, в оглобли, - такую-то мать.
Втроем все ж сподручней. Работе - конец.
Зерно ,в землю бросил, хожу - молодец.
Тьфу, каша-пропажа, досада-беда,
Посеял пшеницу, - взошла лебеда.
Что ж, взял я литовку, под корень траву,
Да милой бубенчиков белых нарву.
Ремень в дальню дырку, заплату в штаны.
Траву - для лошадки. Милашке - цветы.

Молю, Господь, прости меня
За всех, чьи души обмелели,
Чьи без священного огня
Пусты сердца и жалки цели.

Прости, что в храм твой заходя,
В одном приносим узелочке
И веру, Господи, в тебя,
Но и сомненья уголечки.

И все ж приходим. В мире зла
Без веры слабым жить труднее.
И тянемся к тебе не зря,
И пред иконою бледнеем.

Молю, Создатель, помоги
Наощупь ищущим дорогу.
Чтоб стали твердыми шаги
К добру. К спасенью. К свету.
К Богу.

***

Как пони упряжный, я мчалась по кругу,
Немыслимый воз позади,
И выверен темп, и надежна подпруга,
И ровен стук сердца в груди.

Вослед мне кричали:
"Наддай! Молодчина!"
И радостно хлопала плеть.
О, сладость похвал!
Уж не в ней ли причина -
Себя не жалея, гореть?

Бежала. Тяжелую ношу хватала.
Дарила. Любила. Могла.
И было мне - слишком, а думалось - мало.
Горела и ... сердце сожгла.

Впервые у жизни прошу передышки
И воздуха чистый глоток.
И темп непомерен, и груза мне - лишку,
И сил иссякает приток.

Мне б с круга сойти без стыда и упреков
К деревьям, цветам и траве,
Мне б час отдохнуть от долгов и от сроков,
Даруя свободу молве.

Мне б глянуть в глаза позабытого друга
И маме уткнуться в плечо,
И где-то у кромки росистого луга
Упасть и рыдать горячо.

... Смертельная усталь ослабшего тела,
Она - не заметишь, - пройдет.
Но если усталость души одолела, -
Растает ли мертвенный лед?...

ДОМ

Стара Матрена, тронулась умом:
Прожив лет двадцать в городе, у сына,
Вдруг вспомнила о доме родовом.
В деревне, у пруда, с ветлой у тына.

Мнит, будто в город погостить пошла,
Да уж пора и к дому воротиться,
Что ждут ее вечерние дела,
И будет, осерчав, мужик браниться.

Засуетилась. Только - вот беда! -
Домой дорогу память потеряла.
"Родимый, укажи, идти куда?" -
Пытает сына. Сыну - дела мало.

Заохала. К соседу подошла,
Взывает к сердцу доброму Матрена:
"Голубчик, Вася, ждут меня дела.
Коровушка с обеда недоёна.

Сердешная, сенца бы ей задать...
И люди, чай, судачат. Вася, милый.
За смертью, - скажут, - бабу посылать.
Ушла до сына, про дела забыла.

Соседушка, идти-то мне куда?
На Погорелки где отсель дорога?".
Сосед вздыхает: "Эх, года-года...
Сядь, Мотя, потолкуй со мной немного.

... А Погорелки... Погорелок нет.
И скоро нас с тобой, должно, не будет.
Уйдем - и на погост простынет след...
Деревни мрут в округе словно люди".

Не верит старая, качает головой:
"Все озоруешь? Экой же ты, Вася!
Ты мне дорогу укажи домой.
Чай, Зорька-то хозяйку заждалася...".

ГОРЕ ОТ УМА
I

Мой Чацкий. Помню я, как в школе
Его всем чуждый монолог
Зубрили не по доброй воле.
Понять, увы, никто не мог.

И тщетно силясь скрыть досаду -
Знать, не его был идеал, -
Учитель два урока кряду
Меня на помощь призывал.

И я, стыдясь внезапной страсти,
Читала странный монолог,
Его отдавшаяся власти...
Что было то - мне невдомек.

Была ли сверстникам чужая,
Иль сердцем чуяла, что он,
Мой Чацкий, от ума страдая,
На монологи обречен.

II
Холодный ум и жар сердечный -
Коварный замысел Творца.
В судьбе моей противоречьям
Не видно края и конца.

Что сердцу дорого и мило,
Что нас спасает в час лихой,
Что в годы юные любила -
Все остужает разум мой.

Друзей участливых докука,
Веселья час, и труд, и лень,
И одиночество - все скука,
Коль ясно, словно божий день.

Приют в тиши библиотечной
Нашла для одиноких дум.
Но пищей сей опасно вечно
Питать пресытившийся ум.

Был миг: любовь повергла разум.
Ликуй, наивная душа!
Спускай с цепей все чувства разом,
Вразнос безумствовать спеша.

Но краткий миг - как это мало!
Засим, спустя десяток лет,
Опять душа моя вспылала,
Презрев разумности обет.

И вновь накинута уздечка.
Все, от чего в груди тесно,
О чем так екало сердечко,
Мне грустно стало и смешно.

Все меньше, меньше чувствам места,
Лишь разум хладный над судьбой
Навис привычно, как гроссмейстер
Над старой шахматной доской.

III
Толпится дум мятежных рой,
Но от ума спасенья нету...
А так и крикнула б порой:
Карету мне! Карету...

В ДОЛИНЕ СЛЕЗ

Бывали вы в Долине Слез,
Где солнца юного лучи
Пьют аромат неспелых роз,
Где - плачь, и думай, и молчи?

На карте нет долины той.
В ней всяк - один, и я - одна.
Там обретет душа покой,
И осветлится грусть до дна.

Когда вернусь, хлопот поток
Подхватит резво и помчит.
И вновь надежды светлячок
В моей затеплится ночи.

***

Жизнь наша юная - радуга чистая.
Все - впереди! Все - в полнеба! Все - песнею!
Словно вино молодое, игристое
Головы кружит, зовет в неизвестное.

... В женщине, спор прекратившей с судьбою,
Много ль осталось от девочки светлой,
Что окрыленной пленила душою,
Верила в сказку судьбы беззаветно?

Хитрая быль не тягалась со сказкой,
Быль, словно пыль, незаметно насела,
Да оказалась липучей и вязкой,
Мшистой и топкой, тоскливой и серой.

Зелень мечтаний пожухла, как осень,
Радуга наземь скатилась слезами.
Иль у судьбы слишком многого просим?
Иль слишком мало стараемся сами?..

У ОКНА

Смотрю в окно ликующей весны.
Там свежий лес игриво зеленеет.
Футбольный мяч гоняют пацаны.
Ленивый кот на солнце спину греет.

Отсчитывают время старики:
- Дождливым будет лето нынче, жалко.
- Но будет сыро - будут и грибки.
- А сыро будет - не ходи к гадалке.

Вон женщина усталая идет,
Несет авоську всевозможной снеди.
Влюбленный парень курит у ворот.
С собакой вышли погулять соседи.

Смотрю в окно весны. А за окном
Кому есть до меня какое дело!
Там жизнь идет привычным чередом,
Хотя б дотла душа моя сгорела.

Там птичьи трели, суета и смех.
И небо так призывно яснооко.
Май вечно был для счастья, для утех.
И нынче май.
Но как мне одиноко.

***
За окнами суетный день догорел.
В бокале зеленое стынет вино.
Тоскливо в подъезде всхлипнула дверь.
Холодно. Пусто. Темно.

Не каждого в жизни ждет чаша утрат,
А мне нынче пить из нее до дна.
И в сердце навеки - прощальный взгляд.
И пульс выбивает: одна. Одна.

Ползет по стене тускло-синий свет.
Неспешен часов терпеливых ряд.
Не камень - душа... Как далек рассвет...
И ничего не вернуть назад.

***

Когда теснила грудь тревога
И мысли путало сомненье,
Ты мне сказал, смутив немного:
"Я помню каждое мгновенье".

Ты помнишь... Робкий шаг навстречу,
Доверчивость души и длани,
Бездонных глаз противоречье
И кожу, трепетностью лани.
Ты помнишь все... Счастливый шепот,
Неловкость строгости сраженной,
И запоздалый сердца ропот,
И вздох, ладонью приглушенный

Ты помнишь все... Рассвет туманный,
И пробужденья неизбежность,
И взор, задымленностью странный,
И слов обыденных небрежность.

Ты помнишь каждое мгновенье
Крылатым, нежным и прекрасным.
И, прогоняя прочь сомненья,
Я льну к тебе душою страстной.

***
Тот первый август на закат клонил,
И мы с тобой - без горечи и боли.
Ты был не дорог мне еще, но мил,
И я - твоя, но, право, без любови.

Ласкающая теплая трава
Отавой мягкой стелется под ноги.
Немножечко кружится голова,
И сердце беспокоится. Немного.

Еще не поздно завтра все забыть
С улыбкой благодарною и строгой,
Привязанностью жизнь не омрачить,
И каждому уйти своей дорогой.

Еще не поздно сердце уберечь
И не изранить о твою небрежность,
И сохранить для новых, лучших встреч
Голодную, нетронутую нежность.

Еще не поздно было. А сейчас...
Вся жизнь моя на дикий ринг похожа,
Где счастье на погибель сводит нас,
И я - в крови. И бог мне не поможет.

ТВОИ ГЛАЗА

Твои глаза... Я в них вхожу, как в вечность,
И вылетаю, жалкая, стремглав,
Расплачиваясь болью за беспечность,
Мгновеньем жар и холод испытав.

Твои глаза... Они скользят за мною.
Напрасно отвожу и прячу взгляд.
Укором. Недоверием. Мольбою.
Забвеньем. И судьбой они глядят.

Твои глаза... Зачем в них так прозрачен
Порой бывает тайных мыслей ход,
А ясных - вдруг совсем не однозначен?!
Я ничего не знаю наперед.

Твои глаза... В них падаю, как в бездну.
И сердце птицей рвется из груди.
Погибну... Погибаю... И воскресну!
Ты только взгляд вовек не отводи.

***
Расстанемся. Иного не дано.
Ты - с яростью в душе, и я - печальна.
Любви перебродившее вино
Не опьянит в проклятый час прощанья.

Расстанемся. И целый мир - долой...
Немое, необъятное пространство
Внезапно ошарашит пустотой,
Насмешливо грозящей постоянством.

И глянет сентябрем звенящий май.
Все, что пленило в нем, промчится мимо.
И упрекай меня • не упрекай, -
Я тоже для тебя незаменима.

***

Настанет день, и все пойму я,
С трудом спокойствие храня,
Не плача и не протестуя,
Пойму: ты разлюбил меня.

И наших встреч не ждешь, как чуда,
И не проснешься в час ночной
Томим мальчишеской причудой:
Услышать в трубке голос мой

И ревность глаз не затуманит
Так, что и сам себе не рад.
И сердце острием не ранит
Случайно мой холодный взгляд.

Я знаю, не минуешь рока,

Горит надежд моих приют. И мне б гореть!..
...Да нету прока,
Доколь труды земные ждут.

Мне хватит сил не падать духом,
Забвенья не давать обет,
Смеяться глупостям в ответ,
У дома кланяться старухам И щи готовить на обед.

***

Не пугайте меня
Расставания болью,
Невозвратностью дня,
Проходящей любовью.
И людей в праздный час
Ядовитым сужденьем,
В глубине Ваших глаз
Дум моих отраженьем,
Равнодушным касаньем
Холодного ветра,
Расстоянием
В тысячи километров,
Лихорадкою встреч
И раскаянья мукой,
Невозможностью сжечь
Все мосты пред разлукой...

Мне ль бояться!
Иные В сердце чувства толкнутся.
Разве страсти земные
Не жизнью зовутся?

ДОЖДИ

1.
Спит ребенок. Тихо книжку
Из его руки взяла.
"Быстро мой растет сынишка.
Вон, кроватка уж мала"...

Кофточкой накрыла плечи.
Выскользнул в окошко взгляд.
Осени дождливый вечер
Был ее вниманью рад.

Капли робкие стучали,
Дождь хотел в тепло, домой,
Тихой музыкой печали
Наполнял он голос свой.

И, не ведая причины,
Слабость чувствуя и стыд,
Отошла, ссутулив спину,
И заплакала. Навзрыд.

2.
Всю ночь холодный сыплет дождь,
Поет уныло: "Ложь... Ложь... Ложь.
От сырости по телу - дрожь.
Что, милый? Дождь не проведешь.
А ты токуешь глухарем
О том, как сладко нам вдвоем.
Прижавшись к твоему плечу,
Я усмехаюсь и молчу.
Над нами ночи темнота.
И ты - не тот, и я - не та.
Где был высоких чувств полет,
Теперь проныра-ложь снует.
Полет тебе не по плечу,
Ты лги о нем, я помолчу.
Когда ты лжешь - о, грешный миг!
Ты в этом истинно велик.
Прошла и я науку ту, -
В мою ты веришь слепоту.
И только терпеливый дождь
Поет уныло: "Ложь... Ложь... Ложь...".

Определен всему свой ход:
Дождь надоел, но он пройдет,
Прогонит темноту рассвет.
И лишь от лжи спасенья нет.

***

Любовь ушла, оставив бред
Своих высоких слов
И, как хворобы легкий след, -
Тревожность глаз и снов.

Преодолев ее недуг,
Пуста, слаба, легка,
Я грудью ощутила вдруг,
Как коротки века.

Какой пьянящий мир вокруг,
Как свеж, огнист, широк,
Цветист он, как июньский луг,
И тороват, как Бог.

За уходящую печаль
Зачем же я держусь?
Ужели прожитого жаль?
Грядущего ль боюсь?

... Не в радость мне свободы час.
Я знаю наперед,
Что осень разлюбивших нас
К престолу призовет.

***
От встречи до встречи безвременья мука.
Застыну. Замру. Затаюсь.
Как трудно дается мне наша разлука,
Как вкрадчива желтая грусть.

Я жду. Ты не едешь, не пишешь, не снишься.
Мне эти упреки прости.
Зияют все ночи незанятой нишей,
В саду умирают цветы.

ПИСЬМО

Он написал мне мало-мало,
Что жизнь пошла без суеты,
Златое лето миновало,
И вянут поздние цветы.

Что осень сушит паутинки
В беседке нашей у пруда,
И месяц серебристой льдинкой
По вечерам скользит туда.

Он написал мне полстранички,
Насмешливый и легкий слог:
"... А Ваше худенькое личико
Забыть пытался и не смог.

И если будет дозволенье,
Охотно будущей зимой
Нагряну к Вам на день рожденья
И задержусь денек-другой".

Я посмеяться лишь хотела,
Но долго-долго за столом,
Склонившись, нежная сидела
Над этим маленьким письмом.

* * *

Все вокруг да около,
Словно неродной,
Кружишь, но не соколом
Над моей судьбой.

В клочья, милый, порваны
Сети на пути.
На четыре стороны -
Не держу - лети!

А слезинка скатится -
Не твоя печаль!
Высохнет на платьице
Вкрадчивая жаль.

Кружишь нерешительно
Ни лететь, ни сесть.
А сердечко мнительно
На благую весть.

Нечто сила тайная
Держит норов твой?
Для тебя ль я - главная,
Сокол мой ручной?

* * *

Когда судьба смеется над тобой,
Не позволяй ей долго веселиться.
Заставь себя - как в омут головой! -
Уехать, изменить или влюбиться.
Чтобы всегда играла в жилах кровь,
Не чахни над собой, - иронизируй.
Дерзи судьбе капризной, прекословь,
Остри и мысль, и язык, и лиру.
Пусть счастия желанный огонек
Сквозь жизни шторм едва-едва маячит:
Приблизится, и снова наутек,
Что в руки не дается - больше значит.
А невезенье, часто - благодать,
Чтобы не стать глупцом самодовольным,
Других не разучиться понимать
И помнить, от чего бывает больно.
Пусть в жизни черствой мало светлых дней,
Но хмурые - спасибо провиденью, -
Нас делают мудрее и сильней.
Не в том ли смысл высокий невезенья?

1970 - 1997

КОРОЛЕВСТВО КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Оставшись в стране, где родился и рос,
Я доли в далеком краю не искал,
И пусть мне шипы достаются от роз,
Живу в королевстве кривых я зеркал,
Где правда в мгновенье становится ложью,
Где шьют короли себе новые платья,
Где подлость и честь как две капли похожи,
И души, не дрогнув, ведут на распятье.
Тут белое с черным, как два близнеца,
Изменчива жизнь, как изменчива мода,
У нас "новым русским" зовут подлеца,
Бардак называется словом "свобода".
Тут смотрят ночами тревожные сны,
Собрав подаянья в дырявые шляпы,
Детишки и старцы великой страны,
Собачки холеные кушают "Чаппи".
Тут всё как во сне или как понарошку:
Считает гроши тот, кто ходит за плугом,
Тут нищий профессор копает картошку,
Достаток и почесть - ворам и хапугам.
Телец золотой правит бал спозаранку,
Хохочет раскатисто, весело, громко,
И страшно увидеть мне жизни изнанку,
Богатый у нищего тянет котомку.
Крутой воротила куражится лихо
У храма святого, сдурев от вина.
И кто-то кому-то поведает тихо,
Что грош нашей жизни сегодня цена.
И все же я верю - чрез плесень и тлен
Пройдем, раскалившись как сталь добела,
Родную Россию поднимем с колен,
Кривые сумеем разбить зеркала.

***
Нет сил барахтаться в потемках,
Несет теченье в никуда,
Плыву я брошенным котенком,
Кругом - лишь мутная вода.
Мне б лодку, плот или полено,
За что б схватиться. Ничего.
Так сломана через колено
Судьба народа моего.

***
То ли живет, то ль выживает,
Еще неделю, месяц, год...
Нет, не живет, - пережидает
Большую смуту наш народ.
Надолго ль хватит нам терпенья,
Судить я, право, не берусь.
Боюсь, во гневе и смятеньи
Вновь за топор возьмется Русь.

***

Все покупается, все продается...
Право, это нелепо.
Каждому в жизни с рожденья дается
Солнце, Земля и небо.
Солнечный зайчик, порыв ветерка
Не завернуть в газету,
Спрятать в авоську нельзя облака,
Тесно в кармане свету.
Птичий полет и речную волну,
Бег быстроногой лани,
Россыпи звезд и толстушку-Луну
Не запереть в чулане.
Осени медь и дыханье весны, Яркие краски лета,
Запах цветка и смолистой сосны
Не оценить монетой.
Солнца тепло и прохладную тень,
Будто синицу в руках,
Не приберечь нам на черный день
В кованых сундуках.
Все покупается, все продается...
Люди, прошу, не верьте,
Всем золотом мира, если придется,
Не откупиться от смерти.

***

Когда в душе живет пантера,
Душа больна, душа убога.
С мольбой, отчаяньем и верой,
С надеждой я взываю к Богу.
Помоги мне словом
Душу укротить,
Помоги мне снова
Всем и всё простить.
Отделить не вышло
Плевел от зерна,
Подскажи, Всевышний,
В чем моя вина.
Помоги гордыню
В сердце усмирить,
Черное отныне
С белым помирить.
Ни любви, ни смеха,
Ни монет рекой -
Дай душе в утеху
Кротость и покой.
Как мне не доверить
Душу словесам?
Так бы людям верить,
Как и небесам.
Не хочу обидеть
Ни врага, ни друга.
Помоги увидеть,
Что за гранью круга.
Слово не нарушу,
Буду крест нести,
За мятежну душу,
Господи, прости.

***

Бредет бездумно
В лесу дремучем
Слепец безумный,
Вконец измучен.
Опять в разладе
Душа и Разум,
Никак не сладить
С двоими сразу.
Душа, как птица,
Стремится в небо,
А Разум злится
И просит хлеба.
Душа готова
Раскрыть объятья,
Твердит три слова:
- Все люди - братья.
А Разум хмуро:
- Не видишь сути.
Запомни, дура,
Продажны люди.
Душа - рубаха
В любое верит,
И Разум махом
Захлопнул двери.

ТОСКА

Незваный гость стучит в окошко,
Он, словно дуло у виска,
И на душе скребутся кошки,
Незваный гость - моя тоска.
Она - глухое безнадежье,
И впереди не брезжит свет,
Как долгий путь по бездорожью,
Когда конца дороге нет.
Жизнь - вот моя большая ставка,
Мой гость безжалостен, жесток,
Тоска, как скользкая удавка,
А мне бы воздуха глоток.
Нет чувств: ни радости, ни злости,
Нет красок ярко-золотых,
Лишь кто-то серый ходит в гости
И бьет наотмашь и под дых.
Тоска, как горная дорога,
Измучив, валит с ног меня,
И уповаю я на Бога,
Смиренно голову склоня.

***

Душа моя бродит по улицам темным,
Пустынно и тихо кругом.
Тут каждую тропку я знаю и помню,
Тут детство живет, тут мой дом.
Вот церковь-красавица в светлой печали
Стоит посредине села.
Малиновы звоны давно отзвучали,
Грустит, потеряв купола.
Овраги, овраги, пригорки горбаты,
Студеный родник под горой,
Осокой в реке поросли перекаты,
Туман над водою сырой.
Теченье полощет прибрежные травы,
Но им никуда не уплыть,
А дальше, за Мокшей, - дубравы, дубравы...
Все это вовек не забыть.
Забыть ли погост, где березы, как свечи
В убогой часовне, - без крон,
Их пышные косы разбросаны смерчем
По пастбищу с разных сторон.
Знакомые избы нахохлили крыши.
За частоколом заборов
Под каждым окном переспелые вишни,
Калитки без крепких запоров.
У края оврага стоит пятистенка,
В дощатую дверь постучу,
Пройду. У окошка присяду в простенке,
В потемках густых помолчу.
В избе пахнет хлебом, в печи по поленьям
Веселый бежит огонек.
Вот рыжий котенок вскочил на колени,
Вот рядом лег пес Уголек.
Вот бабушка крестится, шепчет молитву,
А дед закурил самосад.
Все так, как тогда, и ничто не забыто,
Но нет мне дороги назад.
И только душа этой ночью глубокой
Покоя себе не найдет,
То полем, то лугом, то речкой широкой,
То улицей темной бредет.

***

Кто я? Кем я была? Кем буду?
Зеленой веткой на ветру,
Вершиной снежною, откуда
Встречают Солнце поутру,
Иль капелькой смолы прозрачной
На темной вековой сосне,
Или травинкою невзрачной,
Что оживает по весне,
Иль сплавом нового металла,
Иль облаком по небу плыть?
Но кем бы я потом ни стала,
Я все равно останусь жить.

* * *
На плечи тоненькие пальчики
Легли, крылаты и легки.
Впервые ты танцуешь с мальчиком,
В глазах - шальные огоньки.
Сердечко скачет резвым мячиком,
Стучит торжественно, светло,
Впервые ты танцуешь с мальчиком,
Твой мир как хрупкое стекло.
Восторг, тревога и смятенье
Друг друга сменят вновь и вновь.
Так начинается цветенье
С названьем сказочным - любовь.

"ЛЮБЛЮ ГРОЗУ В НАЧАЛЕ МАЯ"

Люблю я Солнышко в июле
И яркий свет, и летний зной,
Дождя серебряные пули
И облака над головой,
И трав высокие разливы.
Жаль, это все не навсегда,
Дни пробегают торопливо,
Идут на смену холода,
Прогонят лето. Осень живо
Осиной догорит дотла.
И Солнышко на небе лживо:
Свет ярок, только нет тепла.
Заглянет в пыльное оконце
И постучит: "Тук-тук, я тут".
Я не люблю такое Солнце,
Я не люблю, когда мне лгут.

***

В прозрачную синь бесконечного свода
Обрывками мысли летят...
Лес встретил настоем из листьев и меда,
Одел в золотой листопад.
Деревья доверчиво свесили ветви,
И шепчут заветное мне,
И красок осенних пестрит многоцветье,
Багрянец и охра в огне.
Зеленое, желтое - все вперемешку,
Осенние дни хороши!
И Солнце в полнеба, как будто в насмешку
Над серым ненастьем души.

***
Небо стынет серой льдинкой,
Зябко ежится Земля,
Сыплет облако снежинки
На подмерзшие поля.
Ветер лапою колючей,
Налетая зло и жадно,
Ухватил за ворот тучу
И трясет ее нещадно.
Расстилает, раздувает
Кружевное покрывало,
Снегом землю укрывает,
Чтоб земле теплее стало.
Быстро спустятся потемки
С неба к стынущей земле,
Осень белою поземкой
Выстилает путь зиме.

* * *

НАЧНЕМ С СЕБЯ

Ослепшие люди, идущие в ад,
Слепые по собственной воле,
Не замечают, как сказочный сад
И сохнет, и стонет от боли.

Не замечают гнетущую ночь,
Хоть солнце слепит наши взоры,
Не в силах понять, что пора уж помочь
Лесам и полям, и озерам.

замечают кричащих берез,
Когда убивают оленя,
И детских чистейших невиннейших слез
Не видят по собственной лени.

Наш ядерный век - порожденье чумы,
Ужасной и неизлечимой...
Подумаем вместе - не сами ли мы
Готовим свою же кончину?

Уверен, природу нельзя, не любя,
Менять по себе, убоясь непогоды,
А если менять, то начнем же с себя -
Мы тоже частица природы.

***
Не надо, братья, никого винить,
Не виноват ни Ельцин и ни Ленин.
Мы ничего не сможем изменить,
Пока себя в душе не переменим.
Не надо возвращения назад,
Когда за око вырывают око.
Да будет вечно Сергиев Посад,
Вернемся же, действительно, к истокам.
Конечно, что-то было хорошо,
Гораздо лучше, может быть, чем ныне.
Но правды не было. К чему народ пришел,
То оценить мне сложно без унынья.
И все проблемы наши - не в верхах,
Не в демократах и не в коммунистах,
По-настоящему мы заживем тогда,
Когда искупим грех цареубийства.
Тогда, конечно, тоже не решить
Проблемы все, но вряд ли будет хуже.
И если мы решили твердо - жить! -
Царь должен быть внутри нас и снаружи.

***

Как трудно сейчас нам:
Накрыть нечем стол.
Ленин, партия, комсомол!

Воры жиреют,
Народ ходит гол.
Ленин, партия, комсомол!

Не платят зарплату,
В застое футбол.
Ленин, партия, комсомол!

Подмяли нас янки,
Как раньше монгол.
Ленин, партия, комсомол!

Ничто нас не учит,
Теши себе кол.
Ленин, партия, комсомол!

Может, хватит истошно
Скандировать, мол,
Ленин, партия, комсомол?

СИЯЙ ВСЕГДА

Хотел я быть всегда с тобою,
Но то, что было, не вернуть.
Когда-то Ты была мечтою,
Теперь длиннее стал мой путь...

Хотел я быть как подорожник,
Целующий твои ступни,
Но черной тучею тревожно
Вдруг накатились валом дни.

Была та боль, что не посмею
Ее желать я никому...
Но с каждым днем я был сильнее,
Я воскресал назло всему!

Да, жизнь идет, и время лечит,
Гроза ушла куда-то вдаль,
И уж другие звезды блещут...
Но все живет в душе печаль.

Теперь прошу я о немногом:
Сияй, как раньше, навсегда!
Чтоб от Тебя моя дорога
Была видна, как никогда!

* * *

Ко всем чертям все имена,
Долею все авторитеты,
Когда из них встает стена,
Не позволяющая Свету
Проникнуть в недра наших душ,
Навеки высветлить Причину...
И пусть оркестр играет туш -
Поклон мой Свету, а не чину.

* * *
Мне тебя бесконечно жаль,
Ты сейчас не идешь со мной,
И прохладная неба шаль
Не прикроет нас в летний зной.
И закрыто твое окно,
Не ко мне вся твоя скрижаль...
И себя я жалею, но
Мне тебя бесконечно жаль.

Я НЕ ОБИДЧИВ

Меня вчера спустили со ступенек, -
Я тридцать семь ступенек насчитал.
Потом я попросил, чтоб дали веник, -
Ту лестницу я долго подметал...
Я не обидчив. А обида больно
Обидчика ужалит самого.
Я просто ухожу - с меня довольно!
Прощай же и будь счастлива. Всего!